Понадобилось совсем расклеиться к новому году - от всего-всего, провести вечер в синагоге, простудиться и послушать Леонардо Коэна - чтобы захотелось писать.
С новым годом всех - с временем новых надежд и прощения, время переосмысления
Что я? Где я? и зачем я? а главное - что я хочу?
Странно в 33 года задавать те же вопросы, что и в 15 и в 18 и 25. Странно приходить все к тем же вопросам после некоего жизненного витка - бьешься, бьешься - а итог один - все те же вопросы. Ну да ладно, зато мне снова пишется.
Скажите - продолжать или нет? Так родилось само собой вот прямо сейчас. Оставляю как есть - как рождалось и без единой правки. А конца нет. И даже середины.
Жили-были, не были и не жили.Янка сидела на подоконнике в подъезде между четвертым и пятым этажами. Дом был старый, подоконник широкий - для счастья больше ничего не надо. Не мешал даже подъездный запах. А что? Вполне терпимо - если сравнить с некоторыми другими подъездами.
За окном шел дождь, холодный противный осенний дождь. За окном, во дворе никого, только бездомный пес быстро пробежал и спрятался под козырьком соседнего подъезда. Вот ему бедняге точно негде согреться, а Янке есть где - у нее квартира, в квартире теплый плед и горячий обжигающий чай. Только ей не хотелось в квартиру, она вполне была счастлива сидя на подоконнике. В квартире с утра ругались родители - что-то не поделили в своей взрослой жизни. Спор, по Янкиному мнению, был абсолютно на пустом месте и потому абсолютно бессмыслен, но объяснить это старшему поколению она не могла, а потому предпочла сбежать с места сражения, оставила поле битвы двум воющим армиям на полное растерзание. А в подъезде не было никого и никто не мешал ей предаваться своим мыслям, которые уже с точки зрения родителей были абсолютно бессмысленны, но тут они были конечно не правы.
Прежде всего в этих мыслях был Ромка, вчера заехавший по ней рюкзаком - не то чтобы специально, ну так под руку попалась. В ответ он ждал обычного девичьего визга или тяжелого удара книжкой по голове - что было бы вполне справедливо, но не дождался, и, посмотрев на нее странно, сказал - а ты ничего, клевая.
Клево быть клевой, особенно, если так считает Ромка. Он какой-то такой , ну такой - слов не подобрать, не хлыщ модный, и супер героя типа Петьки из себя не строит. Вроде ничего особенного, ну надежно с ним, не предаст, если что - свой короче. А он - ничего, симпатичный - глаза серые - серьезные. Интересно - клевая - это значит я ему нравлюсь? - пыталась понять Янка. В их классе давно уже было модно образовывать пары. Ленка даже целовалась с Артемом в темноте, пока препод по МХК менял слайды в проекторе. У остальных пока ничего серьезного, но пары уже намечались. Янке совсем не хотелось отставать, но ей никто не нравился - ну никто. Но вот Ромка. Нет, ну правда он думает, что я клевая?
Клевая, клевая - только прыщ на носу намечается - перебила она сама себя, и прильнула к окну, чтобы получше рассмотреть неприятное и так некстати явившееся нечто, мешающее идеальному клевому образу.
Завтра алгебра - тоска полная, и сочинение по древней русской литературе не написано - лень - Янкины мысли соскочили на учебы. Зато задание по западной литературе классное - написать свою рыцарскую легенду. Янка закусила губу - а что? Ромка в образе рыцаря на черном скакуне, серые глаза горят из-под забрала. Нет очень даже ничего. Так, осталось придумать подвиг во имя прекрасной дамы...
Продолжение следует?
